Отец Юрика, Павел Христофорович Смолин, служил полковником МВД, и, скорее всего, участвовал в организации гонений во время сталинских репрессий, а мать, Валентина Александровна, была ярой сторонницей политики партии. Жизнь этой семьи складывалась не слишком счастливо. Их первая дочь Татьяна погибла в трехлетнем возрасте — обварилась кипятком в ванной. В сорок лет Валентина Александровна родила сына, Георгия, которому вскоре после рождения поставили печальный диагноз — синдром Дауна.

Двадцать лет назад прихожанку нашего храма Надежду благословили помогать семье Смолиных — Юрику и его уже очень пожилой матери, которую разбил паралич. К тому времени Валентина Александровна, разуверившись в своих прежних взглядах, приняла вместе с сыном святое крещение. Около двух лет Надежда добросовестно ухаживала за ними обоими. Юрику тогда исполнилось 55 лет — уже немалый возраст для человека с его болезнью.

Он давно «сидел» на сильнодействующих психотропных лекарствах, без которых с ним было совершенно невозможно справиться — начинались агрессивные приступы, он окончательно сходил с ума. Мы вместе с Надеждой теряли голову, думая о том, как быть с несчастным Юриком. Было решено, что каждую неделю женщина будет возить своего подопечного на причастие. И… случилось чудо! Болезнь стала потихоньку отступать. Совершенно отпала потребность в лекарствах, лишь изредка приходилось применять валерьянку или пустырник.

В 1998 году отошла ко Господу Валентина Александровна. А сын ее через какое-то время оказался у нас на приходе. Здесь он уже причащался за каждой литургией. И чудеса продолжились. Разум Юрика восстановился настолько, что он смог исповедоваться. Начал выучивать наизусть короткие молитвы, каждый день читал акафисты. Чтобы чем-то занять его, ему поручили переписывать труды святителя Тихона Задонского, что он с удовольствием выполнял. Со временем многие люди поняли силу его детской молитвы и просили при случае помолиться за них. Очень трогательно наш молитвенник всех утешал: «Всё будет очень хорошо. Всё будет больше, чем хорошо».

Случалось с Юриком и множество забавных ситуаций. У него была прекрасная память и несомненный актерский талант. Он мог, никого не стесняясь, начать читать стихи какой-нибудь женщине, иногда даже на немецком языке, который успел поучить в школе. С глубоким чувством и довольно неплохо Жоржик исполнял известные песни. В общем, можно сказать, что наш Жоржик был настоящим «приходским блаженным». Даже его неказистая внешность становилась все более благообразной. Незнакомые люди принимали его за священника или старца.

Юрик прожил на нашем приходе около восьми лет. На семьдесят первом году жизни Георгий Павлович Смолин мирно почил. Умер он легко, во сне. Продолжительность его жизни это еще одно чудо — люди с таким заболеванием живут не больше 40–45 лет. Но то, что на наших глазах произошло с Юриком — его чудесное преображение — несомненно, стоит выше любого рекорда.

Инклюзия по-московски: больше денег и никакой ответственности?
23 марта 09:52

В садах Москвы творится хаос, который выдают за успешную инклюзию в отчетности, получая высокое материальное вознаграждение от правительства Москвы. Для полноценного внедрения системы инклюзии в образовательные учреждения Москвы столице не хватает квалифицированных специалистов, которые должны сопровождать особых детей во время нахождения в группах и классах. Однако в некоторых детских садах города решили обойти вопрос стороной и в погоне за увеличенным финансированием, сопровождающим появление инвалидов, набирают в учреждения малышей с нестандартным поведением, которых просто добавляют в обычные группы, игнорируя наполняемость и необходимость присутствуя спецперсонала.

Детей с особенностями здоровья попросту «вешают» на уже работающий персонал, а на вопрос о том, как именно ими надо заниматься, не имея соответствующей квалификации, предлагают не нервничать и вспомнить о том, сколько денег получит сад за каждого особого ребенка. От ситуации страдают все, кроме непосредственного руководства образовательных учреждений. В проблеме разбирался корреспондент ИА REGNUM.

Власти Москвы не перестают заявлять об улучшении социальной интеграции детей-инвалидов. По данным департамента образования города, в столице насчитывается 53 тысячи детей с ограниченными возможностями, 20 тысяч из которых — инвалиды. Так, если у вас ребенок с ограниченными возможностями, то, кроме дистанционного образования, вам предложат два пути: вы можете отвести его учиться в коррекционный класс или же отдать на обучение по системе инклюзии.

Сегодня город может предоставить 316 учебных учреждений, которые реализуют инклюзивные практики. Все бы хорошо, но только детские коллективы не готовят к интеграции ребят с ограниченными возможностями здоровья: в дошкольных учреждениях нехватка сурдопедагогов, тифлопедагогов и дефектологов, а ребенку-инвалиду не предоставляется положенный тьютор. В итоге воспитатель, в ущерб основной деятельности, вынужден уделять больше времени для ухода за особым ребенком, попутно самостоятельно осваивая новую квалификацию, а дети остаются без присмотра и избегают общения с больными сверстниками. В проигрыше оказываются все.

Недовольными остаются и родители. Как заявляют в семьях, попавших в описанную корреспондентом ИА REGNUM ситуацию, они более не хотят подвергать риску своих детей и требуют разрешить ситуацию прописанными в законе методами.
Так, москвичке Елене Милькиной пришлось забрать своего ребенка из офтальмологического детского садика №224 в связи с тем, что ее четырехлетняя дочка вместо обещанного аппаратного лечения получила в саду «невротические реакции». Причиной нового диагноза девочки, как сообщила Милькина, стало неадекватное подключение к детсадовской группе малышей со сложными диагнозами, связанными с расстройством поведения. Необходимость тьютора и обучения персонала сад проигнорировал, новых детей прикрепили к текущим воспитателям группы, а о правильном выстраивании отношений между ребятами и вовсе никто не задумывался.

На жалобы родителей, чьи дети стали отказываться от посещения когда-то любимого сада, администрация не реагирует. «На родительском собрании было прямо сказано: «Нам надо зарабатывать деньги, за одного ребенка государство выделяет нам 110 тысяч рублей в год, а за ребенка и с инвалидностью — в три раза больше». При этом в саду нет постоянного медицинского персонала, дефектологов из групп убрали, а няня и вовсе одна на две группы», — жалуется Милькина.

Она рассказала, что после появления детей с «особыми потребностями» ее дочка наотрез начала отказываться идти в садик. «Это ребенок, который полгода ходил туда с радостью! Я начала замечать у нее мокрые или высохшие описанные штанишки. Под конец второй недели только я поняла, что происходит, тогда я осталась подольше в саду и увидела, что в группу приводят инвалидов, аутистов… у кого пена изо рта, кто звуки жуткие издает. Трое детей из интерната с синдромом Дауна на полдня остаются. Их приводят тьюторы, которые к ним должны быть приставлены, но на деле же они привели их и ушли», — пояснила она.

Аналогичную ситуацию описала и Ольга Москвитина. В дошкольной группе кратковременного пребывания для детей с нарушением речи школы №1900, которую посещал ее ребенок, также приняли мальчика с особым поведением. К ребенку не был приставлен специальный педагог, в итоге режим группы был сильно нарушен.

«Все дети страдали, потому что в тихий час он кричал, бегал, прыгал и был неконтактен. А воспитатель не успевала уделять время всем. Родители высказали недовольство и начали разбираться с администрацией. Первое письмо было эмоциональное, что вообще ребенка надо убрать. Потом попросили тьютора. Но его администрация не предоставила. А когда уже этот ребенок начал есть свои фекалии в туалете, то пошли массовые жалобы. Ребенка перевели. Но в другом садике он начал выворачивать раковины», — рассказала москвичка корреспонденту ИА REGNUM.

По мнению экспертов, детские сады пока не готовы к инклюзии. Как пояснила корреспонденту ИА REGNUM педагог и арт-терапевт Татьяна Шишова, работа воспитателя с детьми-инвалидами особо сложна: у обычного педагога нет необходимых знаний и навыков, он не может уделить внимание ребенку с особыми потребностями. По ее мнению, перед тем как вводить инклюзию в детских учреждениях, необходимо создать все условия для интеграции.

«Нужно обучать специалистов и не торопиться разрушать то, что есть. В Москве, например, существовали школы здоровья. И как раз дети с инвалидностью обучались в небольших классах, там были педагоги, которые умели с такими детьми обращаться, и многие переходили туда из обычных школ. А теперь фактически эти школы здоровья позакрывали», — отметила она.
В свою очередь, воспитатель специализированной группы для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата, член организации «Родительское Всероссийское Сопротивление» Анна Кульчицкая считает важным проводить подготовительную работу с детьми перед интегрированием инвалида.

«То, что у обычных детей реакция сложная на ребенка-инвалида, — это понятно. Она и есть, и будет эта реакция сложная. Вопрос в том, какого ребенка дать? Иногда бывает, что это можно урегулировать, но с соблюдением массы условий, то есть это должно быть меньше количество людей в группе и переученный педагог. Руководители учреждения могут вводить ребенка инвалида, но они должны перед этим получить персонал, предупредить родителей заранее, провести работу перед этим с детьми и сократить количество детей в группе. Не должно так быть, чтобы просто дали ребенка-инвалида и все», — отметила она в комментарии корреспонденту ИА REGNUM.

Эксперт подчеркнула, что обязательно должна быть организована комиссия, которая могла бы устанавливать, каких детей можно вводить в группы, а каких — нельзя. «Очень мало детей, которым действительно это полезно. Это может быть полезно детям с нарушением опорно-двигательного аппарата, например, которые интеллектуально сохранны, которые ходячие. Они сами ходят и обслуживают, у них нет задержки развития. Либо создавать специальную среду, которую в обычном учреждении не создашь», — пояснила она.

Напомним, как сообщала ранее заместитель руководителя департамента образования Москвы Марина Смирницкая, в городе 64 тысячи учителей подготовлены для работы в сфере инклюзивного образования. Отметим, что эти образовательные программы для переподготовки кадров рассчитаны как на педагогов, ведущих отдельные предметы в школах, так и педагогов по сопровождению детей с ОВЗ. Про переподготовку воспитателей в детских садах ничего не сказано. Профессионалы нужны, инклюзия для малышей остается недоступной.

Как сложилась судьба «особенного» ребенка скончавшейся Ии Саввиной
Наследнику артистки, больному синдромом Дауна, удалось адаптироваться в обществе. Сергей Шестаков, рожденный в браке звезды кино с первым супругом, смог получить высшее образование. Мужчине уже почти 60 лет, он пишет картины и ведет личный дневник.
В программе «Прямой эфир» вспомнили жизнь великой советской актрисы Ии Саввиной. Артистка скончалась в 2011 году вследствие осложнений меланомы. За 10 дней до смерти она вышла замуж за Анатолия Васильева. По словам второго супруга звезды театра, она предчувствовала свою кончину.

«Она сказала тоскливо-тоскливо: «Отпустите меня», это был намек на эвтаназию», - вспоминает Васильев.

От первого брака с Всеволодом Шестаковым у Саввиной остался сын Сережа. Мальчик родился с синдромом Дауна. Как отметили знакомые, актриса тщательно занималась развитием мальчика. Как правило, дети, появившиеся на свет с таким диагнозом, не могут прожить долго. Однако наследнику Саввиной скоро исполнится 60 лет. Он получил высшее образование, научился играть на синтезаторе и рисовать картины.
Ведущий передачи «Прямой эфир» Борис Корчевников наведался в гости к Сергею Шестакову и показал, как живет сын известной актрисы. Фаина Раневская говорила, что у Саввиной «настоящий крест дома», имея в виду ее ребенка.

Друг Ии Сергеевны Юрий Горин вспоминает, что она никогда не скрывала сына. При гостях мальчик читал стихи. Саввина не собиралась отказываться от ребенка, а, наоборот, гордилась им. По словам знакомых звезды, в воспитании Сережи ей помогали мама и няни. Васильев стал опекуном приемного сына после смерти жены.

«Он не притязателен. Он занимается своими делами часами. Он играет на синтезаторе, рисует, учит английский... Он остается один. Отлично пользуется микроволновкой... Помнит все дни рождения, мы даже забываем», - рассказал Анатолий Исаакович.

Борис Корчевников приехал в гости к Сереже, увидел его дневник, в котором тот тщательно записывает события каждого дня. Несколько страниц были посвящены празднованию Нового года.

Юрий Горин отметил, что Васильев спас Сережу от преследований. «На Фрунзенской набережной была квартира. На нее претендовала Заира, другая жена Шестакова. Приходилось прятать Сережу», - рассказал актер.

Скандал с имуществом возник в 2012 году. Друг Саввиной отмечает, что Заира хотела воспользоваться ситуацией и стать опекуном сына актрисы. Женщина была знакома с Ией Сергеевной и втерлась к ней в доверие. По словам адвоката семьи Юлиана Соболева, в данный момент ситуация с имуществом по-прежнему не решена.

«Здесь проблема. Сережа ограниченной дееспособности, поэтому не может оформить завещание, и его опекун – тоже не может. Реальность такова, если что-то случается с Сережей, то квартира отойдет дальним родственникам», - отметил специалист.